Подлетаю, причаливаю. Одеваю скафандр и экзоскелет, выплываю наружу.
Шлюз спасательной капсулы, само-собой, не действует. Хорошо, что я «посадил» челнок (если можно так назвать закрепление магнитными захватами на скорлупке, которая в пять раз меньше моего, приземлявшегося на тысячах больших и малых небесных тел, агрегата!) прямо рядом со шлюзом. Мать озаботилась залезть манипуляторами, которых у неё натыкано и внутри, и снаружи челнока, в распределительный щиток капсулы. Всё там обследовала. Подала питание на борт.
Однако ничего не случилось. Чёртовы механизмы совершенно заклинило. Ещё бы: за пятьдесят-то тысяч лет любая смазка превратится в камень, да и сервомоторы сгниют!
Пришлось применить всё тот же экзоскелет, и вскрыть наружный люк силой. После чего сразу выяснилось, что в нём, в экзоскелете то есть, я в крохотную шлюзовую камеру не пролезу.
Ах вы так со мной!.. Чего я мучаюсь, у меня же есть…
Мать установила вокруг отверстия шлюза герметичную палатку (Ну как – палатку. Здоровенная пластиковая ёмкость, формой похожая на эскимосское иглу, и диаметром метров пять.).
Чтобы, значит, уж наверняка не повредить тому, что внутри, при разгерметизации.
Открыв внутренний люк с помощью дроида, Мать любезно сообщила, что «воздуха, пригодного для дыхания» внутри нет. Да и вообще воздуха нет. Улетучился, стало быть, через сдохшие прокладки, и дырки от микрометеоритов.
Чего я, спрашивается, с этой палаткой мучился…
Приказал сложить её и убрать обратно.
– Давай, вдвигай туда чёртову камеру!
Осмотрев то, что передал монитор, я треснул себя по шлему скафандра перчаткой. (Блин! Каждый раз попадаюсь на это, когда хочу почесать в затылке!) Да, печально.
Собственно, именно это Мать и предсказывала. А теперь придётся лезть внутрь, чтобы, так сказать, воочию…
Десять гибернаторов, или капсул для гиперсна, сразу сказали мне о многом.
Во-первых, если кто и построил эту спасательную шлюпку, сделано это было до открытия ими гиперпривода. Просто жутко представить, сколько же этим беднягам приходилось спать – при досветовых-то скоростях! Вот это настойчивость! Ну, и смелость. Или – безрассудство. Это – как посмотреть: даже когда у нас эту технологию, как говорится, «вылизали», шансы проснуться… э-э… умственно полноценным, были примерно двадцать к одному. (Ну, в смысле, на девятнадцать, благополучно всё о прошлой жизни помнивших, приходился один… Временно потерянный для Общества, назовём это так!)
Как говаривали древние поэты – «Безумству храбрых поём мы песню…». Всё хорошо. Но ключевое слово всё же – Безумству.
Впрочем, это моё личное мнение. Эти же для себя решили…
А во-вторых, эвакуация производилась в спешке. Спасённых – ну, вернее, пытавшихся спастись – на борту оказалось всего двое.
Мужчина был на вид крепок и силён. Чем-то он даже напоминал меня в молодости. Простые и несколько грубые черты лица. Коротко остриженные волосы. Майка камуфляжной расцветки, жетон с личными данными на цепочке на груди. Ни дать ни взять – матёрый морпех.
Но у него не было кистей рук. На обрубки были наложены жгуты и повязки.
Женщина же оказалась…
Очень красива. Это – если мягко говорить. Даже меня, уж понавидавшегося всяких специально «клонированных» отборных, и подправленных усилиями пластохирургов, косметологов, и т. п. чертовски хорошо оплачиваемых спецов, женщин, предназначенных для Элиты, (Всяких Сенаторов, Падишахов, да финансовых межпланетных воротил!) поразил вид этой… Погибшей.
Запоминающееся лицо. Великолепная фигура.
Ничего не скажешь – гармоничная была пара… Словно прошедшие кастинг на племенных производителей здорового и красивого Потомства. Там, куда летели…
То, что оба были мертвы, не мешало мне восхищаться их физическим совершенством. Хотя иссохшая в вакууме кожа и обтягивала мумифицированные тела, почти как на древнеегипетских мумиях, и лица казались болезненно бледными – от потери крови.
Я долго стоял молча. Не мог поверить глазам – они казались чертовски похожими на самых обычных… людей.
И вот они плавают в Космосе уже пятьдесят тысяч лет, а мы – то есть, Человечество – вышли в это универсальное связующее Разумные Существа Пространство всего пять-шесть сотен лет назад! И как же так получилось, что мы не встретились? Или…
Однако мы никогда не посылали в Глубокий Космос корабли с гибернаторами – даже в тот бурный и дорогостоящий период, когда ещё не изобрели гиперпривода. А вот они – решились-таки. Может ли всё же быть так, что они наши…
– Мать. Отбери все нужные пробы, и в первую очередь проверь их ДНК.
Её манипуляторы вползли вовнутрь, и принялись аккуратно вскрывать прозрачные колпаки, и отбирать пробы. Я всё не мог оторвать взгляда от женщины. Даже в виде мумии она оставалась как-то уж слишком красива. Что-то было в ней…
Мистическое! Притягивающее взгляд и завораживающее. О такой жене можно только мечтать… Так. Стоп. Куда это меня потянуло: никакого клонирования! Скраппер – профессия для одиночек!
Обойдя саркофаг – Тьфу ты! Капсулу! – с другой стороны, я увидел и ещё кое-что.
Весь стол под женщиной был покрыт коркой засохшей крови. Похоже, вся эта кровь из несчастной вытекла через ужасную рану на боку, наспех перевязанную странными розовыми, похожими на псевдокожу, бинтами.
Осмотрев мужчину, я убедился, что и он ранен – на затылке большой пролом, и осколки черепа буквально торчат наружу.
– Мать! Ты уже наверняка всё проанализировала. Скажи, что здесь произошло?
– Их основной корабль погиб, скорее всего, от какого-то взрыва. И вряд ли это был метеорит – иначе спасшихся было бы больше, и их тела… не получили бы столь специфических повреждений. Вероятнее всего, по моим расчётам, – внутренняя авария, последствия которой мужчина как раз и пытался ликвидировать.
Воздух на основном корабле сохранился лишь в небольшой части отсеков. Иначе спасшихся – опять-таки было бы больше. Живучесть, и сила духа этих двоих просто поразительны.
Как с такими ранами им удалось добраться до капсулы, и лечь в гибернаторы, я сказать затрудняюсь. Первым умер мужчина. Вернее, он уже был мёртв, когда попал в гибернатор. С такой раной выжить невозможно: сканнер показывает абсолютно летальные повреждения мозга. Сюда его явно перенесла женщина. Возможно, в состоянии аффекта она и не заметила, что он… Прости.
Сама женщина погибла от потери крови. Похоже, автодоктор капсулы был повреждён, и ей пришлось перевязывать себя самой. Сделано это очень… непрофессионально. Анализ показывает, что умерли оба задолго до того, как вышел весь воздух. То есть, она практически не мучилась – умерла во сне.
– Что там… с анализом ДНК? – я смог заговорить только с третьей попытки. Воздух всё как-то не набирался в лёгкие. Опять, что ли, чёртов климатизатор барахлит? А, нет: работает нормально: все лампочки, вроде, горят.
– Придётся ждать ещё полчаса. Я сейчас дезинфицирую пробы, чтобы внести их на «Лебедя». И только потом смогу применить наш электронный…
– Да, я понял.
– Что мы будем делать с ними?
– Не знаю… Я ещё не решил. – я действительно не решил. Во-первых, мне всегда казалось кощунством сдавать в металлолом капсулы с телами, как, бывало, делал кое-кто из наших. Во-вторых, тревожить вечный сон этих двоих, столь похожих на нас, мне вообще не хотелось. Это было бы как-то… непорядочно, что ли. Кощунство?
– Ты нашла бортовой журнал, или чёртов блок памяти бортового компьютера?
– Да.
– Извлеки его, вдруг там хоть что-то осталось.
– Поняла. Сделаю, как только освободятся манипуляторы челнока.
Мне всё равно пришлось ждать, пока не освободилась наша шлюзовая. Но находиться рядом с этими двоими оказалось всё же выше моих сил – сидя над шлюзом, а затем и встав, я оставался снаружи, глядя, как мой дроид устанавливает на место и заваривает внутренний, а затем и внешний люк спасательной капсулы.
Чувствовал я себя погано. Словно это действительно я сам там погиб. И вот смотрю на себя спустя неизмеримые тысячелетия…
Неужели эти двое, в самом расцвете зрелости и способностей, (по виду им казалось не больше сорока) полные сил и стремлений, должны были погибнуть вот так, не добравшись ни до дома, ни до места, куда летели… А куда они летели? И зачем?
Была ли у них хотя бы надежда на спасение?
Странное чувство. А, к дьяволу – всё равно объяснить не смогу! Раньше со мной при виде погибших астронавтов такого не случалось уж точно. А тут… Словно что-то древнее, инстинкт, что ли, какой-то, там, глубоко внутри меня – предчувствовал, что история не кончилась. И дальше дела пойдут только хуже.
Не говоря уже о том, что деньгами здесь не пахнет.
Когда я, наконец, прошёл весь утомительный облучательно-опрыскивательный карантин, устроенный Матерью в тамбуре челнока, а потом и «Лебедя», двинулся прямо в рубку.
